в своих интересах, заставляя их заключать соглашения, которые либо экономически нецелесообразны, либо являются эксплуататорскими. В отличие от кредитов, предоставляемых крупными западными банками развития, кредиты на проекты БРИ обычно предлагаются на почти коммерческих, а не концессионных условиях без публичного раскрытия деталей кредита76.76 Значительная государственная поддержка китайских компаний, участвующих в БРИ, побуждает их браться за очень дорогостоящие или рискованные проекты, и они реализуют многие проекты без проведения оценки финансовой жизнеспособности или социальных и экологических последствий. В проектах отсутствуют последовательные показатели управления, и зачастую они осуществляются и реализуются с минимальной прозрачностью или вообще без нее.77
Плохо оцененные кредиты БРИ создали непосильную долговую нагрузку для развивающихся стран. Всемирный банк установил, что почти треть стран, участвующих в БРИ, подвержены высокому риску долгового кризиса в результате макроэкономической слабости. В 2020 году, на фоне пика пандемии COVID-19, прогноз по долгам по меньшей мере пятнадцати стран БРИ был понижен до негативного, и особенно пострадали страны с формирующимся рынком, поскольку они не имеют достаточного политического инструментария, чтобы остановить отток капитала и потерю доходов от денежных переводов78.78 Финансовое давление повышает ставки, связанные со значительными долгами по линии БРИ. Такие страны, как Уганда, с трудом справляются с выплатой процентов и вступают в льготные периоды по кредитам БРИ, что может привести к потере основных национальных экономических активов, если они не смогут решить свои фискальные проблемы.79
Помимо финансовой эксплуатации, проекты БРИ структурно благоприятствуют китайским подрядчикам и не способны эффективно содействовать местному развитию. Около 90 % контрактов, связанных с БРИ, достаются китайским компаниям80 .80 А китайские подрядчики, выигравшие эти контракты, как правило, ввозят китайских рабочих для строительства и развития, а также для эксплуатации инфраструктуры после ее завершения.81 В результате местные рабочие не могут приобрести навыки, необходимые для повторения таких проектов своими силами, а более широкое влияние на производительность труда и экономическое развитие на местах оказывается незначительным. Китайские подрядчики все чаще могут рассматривать споры с целевыми странами и местными подрядчиками в Китае в арбитражных судах, созданных китайцами, причем разбирательство ведется на мандаринском языке.82 Что еще хуже, эти подрядчики часто выполняют некачественную работу. Только в Эквадоре, Уганде и Пакистане многомиллиардные гидроэлектростанции, построенные в рамках инициативы BRI, в настоящее время разваливаются на части - всего через несколько лет после завершения строительства.83 Китай также активно работает над установлением технических стандартов в рамках БРИ, чтобы обеспечить зависимость от китайских поставщиков при обслуживании или модернизации своих проектов после их завершения.84 Этот процесс поможет заблокировать целевые страны в более глубокой экономической интеграции с Китаем, а также ограничит возможности этих стран по переходу на местных или некитайских транснациональных поставщиков критически важных компонентов их инфраструктуры.85
Потеря контроля над портами, судами и стандартами - не единственный способ, которым БРИ угрожает суверенитету стран-участниц. Китай использует БРИ как инструмент геополитического влияния, используя свои экономические рычаги для давления на страны, чтобы те поддержали его международные позиции и позволили Китаю усилить свое военно-стратегическое присутствие. Опасаясь обидеть кормящую их руку, многие страны БРИ попустительствуют китайским политическим приоритетам, накапливая при этом китайские инвестиции. В Пакистане, который занимает второе место в мире по численности мусульманского населения и является одним из главных получателей средств по линии БРИ, правительство, обычно стремящееся защитить предполагаемые нарушения прав мусульман за рубежом, отказалось критиковать массовое заключение в тюрьму и нарушения прав человека в Китае по отношению к мусульманскому уйгурскому меньшинству. В одном из интервью премьер-министр Хан, отвечая на вопрос об уйгурах, сказал: "Мы не делаем публичных заявлений, потому что таков Китай... Китай пришел на помощь, когда мы были на самом дне... Поэтому я бы не стал публично говорить об этом".86 Аналогичным образом, Малайзия публично поддержала непризнанные международным сообществом претензии Китая в Южно-Китайском море, одновременно пытаясь пересмотреть некоторые из своих проектов БРИ, а Непал укрепил свою границу против волны тибетских беженцев и репатриантов, отправив их обратно, чтобы они столкнулись с репрессиями в Китае.87
Проекты БРИ также имеют последствия для безопасности стран-получателей. Например, Африканский союз обнаружил, что ИТ-сеть его штаб-квартиры, построенной китайцами в Эфиопии, каждую ночь в течение пяти лет переправляла конфиденциальные данные в Шанхай. После обнаружения китайской слежки чиновники Африканского союза держали ее в секрете в течение года, а достоянием общественности она стала только после расследования, проведенного французской газетой Le Monde. Само событие и нежелание Африканского союза противостоять Китаю в связи с ним демонстрирует последствия для безопасности и геополитическое давление, которые возникают при реализации проектов БРИ в развивающихся странах.88 В более широком смысле Министерство обороны США предупредило, что проекты БРИ "могут создать потенциальные военные преимущества для КНР, такие как доступ НОАК к отдельным иностранным портам для предварительного размещения материально-технических средств, необходимых для поддержания военно-морского развертывания в таких отдаленных водах, как Индийский океан, Средиземное море и Атлантический океан" 89.89
Военная экспансия Китая в Африку осуществляется через продажу оружия, военную подготовку и инфраструктурные проекты двойного назначения. В последние годы темпы этих продаж возросли. Например, почти 70 % из 54 стран Африки используют китайские бронированные военные машины, а 50 % вооружений Танзании имеют китайское происхождение. Такое расширение привело к тому, что китайское военное присутствие стало гораздо более заметным. Многие наблюдатели обеспокоены строительством Китаем постоянной базы в Атлантическом океане в небольшой центральноафриканской стране Экваториальная Гвинея, а также базы в Джибути, которая находится в непосредственной близости от чувствительного американского лагеря Лемонье.90
Китай также регулярно использует свою мощь для запугивания и подавления гораздо более мелких государств. 30 мая 2022 года Китай провел видеовстречу с министрами иностранных дел по меньшей мере девяти крошечных островных государств. На ней были подготовлены проект коммюнике и пятилетний план, направленный на заключение масштабного регионального соглашения о торговле и безопасности. Подобная военная экспансия в этом регионе является еще одним доказательством намерений Китая.91 Зачем Китаю соглашение о безопасности с такими странами, как Микронезия, Самоа и Тонга? Единственная возможная причина - расширение своего агрессивного военного потенциала и запугивание азиатских морских путей. Именно в этом районе после битвы за Мидуэй в 1942 году Соединенные Штаты вели кампанию по отвоеванию островов у Японии. Именно здесь должны проходить корабли американского флота, чтобы подкрепить наши войска в любом конфликте в Восточной Азии.
Стратегия Китая в развивающихся странах даст ему значительные потенциальные преимущества, если Китай обзаведется военными базами и проникнет в аппараты иностранных разведок. Однако во многих отношениях, как мне кажется, история оценит китайскую инициативу BRI и связанные с ней инициативы как колоссальный провал. Китай обнаружит, что потратил